Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Какая дивная и какая страшная эта притча о блудном сыне, которая каждый год возвращается к нам с новой силой, которая рождается от более тяжелого, мучительного опыта греха, и от более изумленного сознания Божией милости и того, как нас принимает и восстановляет Господь. Эта притча, - о ненасытности человека, потому что, кроме обычной пищи, есть еще и та, которой питается наше себялюбие, и есть пища Божественной любви.
Младшему сыну не терпится получить наследство и зажить отдельно, без каких-либо ограничений. Он горит желанием все попробовать, напитаться сладострастием до предела, вкусить запретного, приобрести, как говорится весь мир, властвовать и насыщаться всеми удовольствиями этого мира. И не может он больше ждать, и говорит он отцу своему: "Отец, ты зажился, я не хочу ждать, когда ты умрешь, но то что я от тебя могу получить, дай мне сейчас. А того, что ты потом накопишь, мне не нужно, дай мне мою долю; а потом, жив ты или не жив - мне все равно, передо мною жизнь.
Так и мы говорим по отношению к Богу; не так грубо, не так прямо, но так же жестоко. Все берем от Бога и уносим на страну далече, прожить и растратить. Мы даже забываем что Он есть, Он для нас в те моменты словно мертв, когда мы получили от Него все что нам нужно, чтобы жить на этой далекой, опустошающей стране, и идем, и живем, и богаты какое-то время, а потом беднеем, истощается украденное из Царства Небесного.
А пока мы еще богаты тем, что дал нам Отец, нас окружают такие же как мы, которым до нас нет никакого дела, лишь бы поживиться нашей любовью, нашей беспечностью, человеческим теплом нашим, умом, сердечностью, всем тем, что у нас есть. А когда истощится все, из отцовского дома от Бога полученное, тогда от нас отходят, потому что тот же закон, который мы применили по отношению к Отцу, действует и для нас. Нам до Него не было дела, лишь бы получить то, что Он может дать, - и другим до нас никакого нет дела, лишь бы попользоваться тем, что у нас есть из домашнего, отцовского богатства. И как часто мы даем самое драгоценное за бесценок. Все то, которое надо бы хранить в сердце как самую святыню нашей жизни, - легко отдаем, чтобы порадовать, утешить, повеселить.
Всякий грех - это духовный блуд, а блудник грешит против собственного тела. И это значит, что этим грехом поражается вся личность человека, не только душа, но и тело. Юная самовлюбленность, самонадеянность, чувственность уготовляют ему трапезу греха, которая завершается свиною пищей: "Человек в чести сый, не уразуме, уподобися скотом несмысленным и приложися им," - говорит псалом.
Однако и того, что едят свиньи, ему не дают. И наступает страдание, - голод. Голод души и тела, - по правде, по любви, по отцу, по Богу, или просто по той обычной пище, которая была в отчем доме, или может быть по недостижимости сладости свинства? И что же мы слышим? По существу, первый шаг - это только сожаление об утраченном земном, но земном, которое было в доме отца: "Какой же я был дурак, что я наделал! В доме отца моего наемники избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!" То есть он возвращается домой только потому, что надеется наесться досыта. Но и этих слов оказывается достаточно, чтобы проснуться, и он говорит: "Восстав иду ко Отцу моему, и реку Ему: Отче, согреших на небо, и пред Тобою, И уже несмь достоин нарещись сын Твой: сотвори мя яко единаго от наемник Твоих".
Братья и сестры, всю жизнь человек бежит от Бога в далекую страну, и чем дальше он бежит, тем хуже для него. Но любовь и правда Божия не оставляет человека, стараясь изгнать его из всех им созданных убежищ, пока человек не замолчит, оказавшись перед судом Божиим. Этот суд страшен и сознание вины велико. В какой-то момент страданий мы неизбежно поймем свои ошибки, но что же дальше? Неужели себялюбие и страх наказания победят и мы заблудимся в далекой стране, и замкнемся в своей потерянности. Но замкнуться в своей потерянности называется адом. Но когда человек отдаст себя на милость или немилость Божию, тогда он встретится со своим Отцом. И вот что говорит об этом Евангелие: "Когда он был еще далеко, увидел его Отец и сжалился, и побежал, пал ему на шею, и целовал его." "Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги. И приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться!"
Он уже прощен, он получает в полноте любовь своего отца, прежде, чем произносит слова раскаяния. Достаточно того, что он снова здесь. Более того, когда он пытается просить прощение у отца, тот даже не дает ему закончить, а сразу же оборачивается к сияющим от радости слугам и велит приготовить пир. Он восстанавливает того, кто ушел из дому, в достоинстве его личности, в сыновнем достоинстве, без всяких условий, без какого либо напоминания о его грехах и обидах, нанесенных ему, "ибо этот сын мой был мертв, и ожил, пропадал и нашелся."
Братья и сестры, скоро великий пост, и мы будем готовиться с особой серьезностью к исповеди и причастию. Достаточно, чтобы я искренне попросил Бога о прощении, и оно мне будет дано. Одним фактом просьбы, только потому, что я обратился к Нему, я получаю исцеление, восстанавливаюсь в своей личности, в даре быть сыном Божиим, поднятым с колен, утешенным божественным пиром, потому что больше радости на небесах об одном грешнике кающемся, чем девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Однако не забудем, что Сын Божий к нам пришел, чтобы разделить с нами все, что с нами происходит, кроме греха, возлюбил нас до смерти и, вознесшись на небеса, любит нас тою же неистощимою любовью, какую явил Он на земле. Он уже заранее взял на Себя все мои грехи на кресте и в этой, уже реально отданной за меня и за всех жизни. В этом всемогуществе любви - и есть Пасха Его и нашего воскресения, всех, кто как блудный сын, возвращается к Отцу с покаянием, и вечный ад для тех, кто не хочет покаяться.
Покаяние - это ответная любовь, и не хватит нам никаких страданий, никакой нашей жизни и смерти, чтобы хоть в какой то мере ответить на любовь Христову. Не пора ли нам сделать первый шаг - положить начало покаянию? Разве не знаем мы еще, что Господь уготовляет нам всякий раз, когда мы просим Его о хлебе насущном, или когда приходим в Его дом с приношением обычной пищи - хлеба и вина, разве не убедились, что ничем земным мы не сможем никогда насытиться? Когда заблудший, изголодавшийся сын встал наконец, и пошел к Отцу своему, он увидел что Отец его не только принял и восстановил в достоинстве, но ему открылась нескончаемая любовь Отца, которую мы не в состоянии передать, и о которой мы только можем сказать вместе с апостолом Павлом, что никакая высота или глубина, также как никакая скорбь, или теснота, или голод, или нагота, или опасность не отлучат нас от любви Божией во Христе Иисусе.
Аминь.
Прот. Виктор Смирнов
Какая дивная и какая страшная эта притча о блудном сыне, которая каждый год возвращается к нам с новой силой, которая рождается от более тяжелого, мучительного опыта греха, и от более изумленного сознания Божией милости и того, как нас принимает и восстановляет Господь. Эта притча, - о ненасытности человека, потому что, кроме обычной пищи, есть еще и та, которой питается наше себялюбие, и есть пища Божественной любви.
Младшему сыну не терпится получить наследство и зажить отдельно, без каких-либо ограничений. Он горит желанием все попробовать, напитаться сладострастием до предела, вкусить запретного, приобрести, как говорится весь мир, властвовать и насыщаться всеми удовольствиями этого мира. И не может он больше ждать, и говорит он отцу своему: "Отец, ты зажился, я не хочу ждать, когда ты умрешь, но то что я от тебя могу получить, дай мне сейчас. А того, что ты потом накопишь, мне не нужно, дай мне мою долю; а потом, жив ты или не жив - мне все равно, передо мною жизнь.
Так и мы говорим по отношению к Богу; не так грубо, не так прямо, но так же жестоко. Все берем от Бога и уносим на страну далече, прожить и растратить. Мы даже забываем что Он есть, Он для нас в те моменты словно мертв, когда мы получили от Него все что нам нужно, чтобы жить на этой далекой, опустошающей стране, и идем, и живем, и богаты какое-то время, а потом беднеем, истощается украденное из Царства Небесного.
А пока мы еще богаты тем, что дал нам Отец, нас окружают такие же как мы, которым до нас нет никакого дела, лишь бы поживиться нашей любовью, нашей беспечностью, человеческим теплом нашим, умом, сердечностью, всем тем, что у нас есть. А когда истощится все, из отцовского дома от Бога полученное, тогда от нас отходят, потому что тот же закон, который мы применили по отношению к Отцу, действует и для нас. Нам до Него не было дела, лишь бы получить то, что Он может дать, - и другим до нас никакого нет дела, лишь бы попользоваться тем, что у нас есть из домашнего, отцовского богатства. И как часто мы даем самое драгоценное за бесценок. Все то, которое надо бы хранить в сердце как самую святыню нашей жизни, - легко отдаем, чтобы порадовать, утешить, повеселить.
Всякий грех - это духовный блуд, а блудник грешит против собственного тела. И это значит, что этим грехом поражается вся личность человека, не только душа, но и тело. Юная самовлюбленность, самонадеянность, чувственность уготовляют ему трапезу греха, которая завершается свиною пищей: "Человек в чести сый, не уразуме, уподобися скотом несмысленным и приложися им," - говорит псалом.
Однако и того, что едят свиньи, ему не дают. И наступает страдание, - голод. Голод души и тела, - по правде, по любви, по отцу, по Богу, или просто по той обычной пище, которая была в отчем доме, или может быть по недостижимости сладости свинства? И что же мы слышим? По существу, первый шаг - это только сожаление об утраченном земном, но земном, которое было в доме отца: "Какой же я был дурак, что я наделал! В доме отца моего наемники избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!" То есть он возвращается домой только потому, что надеется наесться досыта. Но и этих слов оказывается достаточно, чтобы проснуться, и он говорит: "Восстав иду ко Отцу моему, и реку Ему: Отче, согреших на небо, и пред Тобою, И уже несмь достоин нарещись сын Твой: сотвори мя яко единаго от наемник Твоих".
Братья и сестры, всю жизнь человек бежит от Бога в далекую страну, и чем дальше он бежит, тем хуже для него. Но любовь и правда Божия не оставляет человека, стараясь изгнать его из всех им созданных убежищ, пока человек не замолчит, оказавшись перед судом Божиим. Этот суд страшен и сознание вины велико. В какой-то момент страданий мы неизбежно поймем свои ошибки, но что же дальше? Неужели себялюбие и страх наказания победят и мы заблудимся в далекой стране, и замкнемся в своей потерянности. Но замкнуться в своей потерянности называется адом. Но когда человек отдаст себя на милость или немилость Божию, тогда он встретится со своим Отцом. И вот что говорит об этом Евангелие: "Когда он был еще далеко, увидел его Отец и сжалился, и побежал, пал ему на шею, и целовал его." "Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги. И приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться!"
Он уже прощен, он получает в полноте любовь своего отца, прежде, чем произносит слова раскаяния. Достаточно того, что он снова здесь. Более того, когда он пытается просить прощение у отца, тот даже не дает ему закончить, а сразу же оборачивается к сияющим от радости слугам и велит приготовить пир. Он восстанавливает того, кто ушел из дому, в достоинстве его личности, в сыновнем достоинстве, без всяких условий, без какого либо напоминания о его грехах и обидах, нанесенных ему, "ибо этот сын мой был мертв, и ожил, пропадал и нашелся."
Братья и сестры, скоро великий пост, и мы будем готовиться с особой серьезностью к исповеди и причастию. Достаточно, чтобы я искренне попросил Бога о прощении, и оно мне будет дано. Одним фактом просьбы, только потому, что я обратился к Нему, я получаю исцеление, восстанавливаюсь в своей личности, в даре быть сыном Божиим, поднятым с колен, утешенным божественным пиром, потому что больше радости на небесах об одном грешнике кающемся, чем девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Однако не забудем, что Сын Божий к нам пришел, чтобы разделить с нами все, что с нами происходит, кроме греха, возлюбил нас до смерти и, вознесшись на небеса, любит нас тою же неистощимою любовью, какую явил Он на земле. Он уже заранее взял на Себя все мои грехи на кресте и в этой, уже реально отданной за меня и за всех жизни. В этом всемогуществе любви - и есть Пасха Его и нашего воскресения, всех, кто как блудный сын, возвращается к Отцу с покаянием, и вечный ад для тех, кто не хочет покаяться.
Покаяние - это ответная любовь, и не хватит нам никаких страданий, никакой нашей жизни и смерти, чтобы хоть в какой то мере ответить на любовь Христову. Не пора ли нам сделать первый шаг - положить начало покаянию? Разве не знаем мы еще, что Господь уготовляет нам всякий раз, когда мы просим Его о хлебе насущном, или когда приходим в Его дом с приношением обычной пищи - хлеба и вина, разве не убедились, что ничем земным мы не сможем никогда насытиться? Когда заблудший, изголодавшийся сын встал наконец, и пошел к Отцу своему, он увидел что Отец его не только принял и восстановил в достоинстве, но ему открылась нескончаемая любовь Отца, которую мы не в состоянии передать, и о которой мы только можем сказать вместе с апостолом Павлом, что никакая высота или глубина, также как никакая скорбь, или теснота, или голод, или нагота, или опасность не отлучат нас от любви Божией во Христе Иисусе.
Аминь.
Прот. Виктор Смирнов